Перехламок - Страница 53

Бегущий-Касаясь-Теней пробрался в дыру первым, дополнительно налепив на обмотки тщательно уложенные куски паучьих нитей, чтобы лучше держаться. Он лег на шершавый скалобетон и соскользнул через край, как змея с торчащими на голове тепловидящими очками.

Я лег на край рядом с Урделлом и затаил дыхание, когда крысокожий повис над бездной на руках. Если бы он провисел так слишком долго, его бы заметили или пальцы бы не выдержали, а если бы двигался слишком быстро — его бы заметили наверняка. Жилистые руки и плечи напряглись, и он осторожно двинулся от одной опоры к другой, направляясь к трубам.

Эти трубы мне по дороге описала Лед-В-Ее-Руке, вторая крысокожая. Когда-то она охотилась в них на лицеедов и макроскорпов, и, по ее словам, они выдерживали вес трех человек. Она не советовала отправлять туда больше троих, и в ответ на это Вилферра, похоже, осыпал ее ругательствами: он-то думал, что из труб получится путь для вторжения.

Выглядели они ненадежно. Я вспомнил, как подо мной прогибался металл в крысиной норе, и подумал, над какой высотой придется ползти. Потом сглотнул, вернул сердце из пяток в положенное место и стал смотреть, как Урделл разматывает трос, привязанный к поясу Бегущего-Касаясь-Теней.

А вот и он. Крысокожий распрямился, как выкидной нож, опустил одну ногу на твердую опору, потом другую, а затем осторожно отцепил руки от рытвин в потолке, который для нас был полом. Я увидел, как он довольно улыбается и разминает напряженные конечности.

Я тоже могу это сделать. Я выдохнул, потом, по кивку Урделла, потянулся к тросу и выскользнул сквозь дыру точно так же, как Бегущий-Касаясь-Теней. Шнур больно врезался в обмотанные ладони, и я уцепился за него ногами. Без проблем. Я так и раньше делал. Не на такой высоте, но к черту это, плевать, выбросить из головы, я так делал раньше, и надо просто переставлять руки и ноги, Урделл хорошо держит и знает свое дело. Я посмотрел вниз, вдоль троса, увидел Бегущего-Касаясь-Теней, который вжимался в стену, крепко держа свой конец, и двинулся чуть быстрее. Часть моего мозга все еще вопила от ужаса перед бездной внизу, но я ее подавил и ровно дышал до тех пор, пока — какое счастье — не оказался вновь на металлической поверхности.

Трубы висели под скалобетонным потолком на толстых металлических креплениях, извивались, сливались и разветвлялись, как водяные черви, поворачивали под прямыми углами, чтобы рухнуть вниз вдоль вертикальных опор или исчезнуть во тьме в стороне. Именно торчащие над скалобетоном части креплений, помеченные Бегущим-Касаясь-Теней и Льдом-В-Ее-Руке во время охотничьих экспедиций, послужили нам ориентиром. Одним только крысам известно, что когда-то перемещалось по этим трубам.

Две дороги соединяли Зеркал-Укус с остальным подульем. Я знал, что по дальней его стороне спускается узкая, скользкая от росы тропа, ведущая к гати через реку отходов, а оттуда начинается кишащая летучими мышами дорога на Дымный Перевал. И был еще мост, что проходил над пропастью и исчезал в дыре, прорубленной в скалобетоне, за которой начинался путь к Перехламку — там нас ждала армия отцов города. Опираясь на расположение моста и крупнейших нор-поселений, я высмотрел цепочки желтых фонарей и свет костра, которые отмечали Идущего Человека. Не на что там было смотреть. Дыра, пробитая в боку одной из опор, плоский уступ навроде балкона и торчащий на нем дом над бездной. Под фонарями виднелся ряд самогонных аппаратов, а на пыльном клочке земли перед домом поблескивал металл: это был вход в подвал, в котором прятался Гарм Хелико, и очень скоро обитателям жилища придется об этом пожалеть.

Меня удивил внезапный прилив облегчения, который я ощутил, пока мы ползли по верху трубы. Я не то что бы хотел пролить слезу по банде Хелико после того, как провалилось их нападение на цистерну. В основном моя реакция на рассказ Йонни сводилась к шоку от того, что кто-то вздумал совершить рейд со стрельбой и гранатами прямо в центре поселения — такой, за который твоя голова резко взлетает в стоимости от города и до Отстойника. Но сложно было негодовать на него за то, что он попытался это сделать.

Бегущий-Касаясь-Теней теперь двигался впереди, глядя то сквозь тепловидящие очки, то через маленький прибор-”светляк”, который находил любой источник света и делал его ярче для смотрящего. Он выискивал часовых, которые могли двигаться среди поселений. Чем больше он искал, тем более уверенными становились его движения, и мы шли быстро.

Единственной причиной этой внезапной ненависти к Хелико было то, что он был конкретен. Он стал для меня воплощением всего, что пошло не так с моим городом с тех пор, как произошел тот рейд. Он не был отцом города, который давал мне работу и водяной паек, или каким-нибудь лающим падалюгой, или безликим грабителем в переулке, нацелившимся на мою воду. Он был реальным человеком, которого можно было ненавидеть, и весь мой страх и гнев сконцентрировался на нем.

Когда Бегущий-Касаясь-Теней провел нас вокруг изогнутой опоры к тому месту, где трубы уходили вниз к Зеркал-Укусу, я с тошнотворной уверенностью осознал, что именно так остальные перехламщики думали о фонарщиках. Чувство облегчения мгновенно исчезло.

“Шпионы-фонарщики получают по заслугам”, — подумал я про себя и начал ползти на животе вниз по трубе.

В жизни легких вещей не бывает. Я-то хотел плавно сползти вниз, но металл, конечно же, оказался настолько изборожден ржавчиной, что пришлось карабкаться, цепляясь руками и ногами. Горизонтальная часть была поровнее. Может быть, сами жители Зеркал-Укуса чем-то облили трубы, чтобы по ним было сложнее передвигаться. Те их части, что проходили над самим утесом, они расстреляли в клочья.