Перехламок - Страница 39

Танни, исчезнувшей и пропавшей навсегда где-то в нижнем улье. Я сделал все, что смог, а потом повернулся и ушел прочь. Нельзя меня за это винить. Кроме как во снах.

— Сестренка, — сказал я, поднял бутылку и сделал еще один маленький глоток. Это слово мне всегда удавалось произнести четко, неважно, насколько пьян я был.

На этот раз сны мне не снились.

Сначала был смутный период, когда я различил лязг и скрежет металла, но шум сам по себе меня не разбудил. Чтобы этого добиться, он объединился с внезапными приступами тошноты и голода, которые нахлынули на меня, как только я открыл глаза.

Неоднократные побои, усталость, и добрая крепкая порция «Дикой змеи» поверх, пожалуй, как минимум двух светофаз без еды. Из-за шума и колик я вдруг ясно осознал, что какой-то злобный ублюдочный дух улья наказывает меня, наматывая себе на пальцы мои кишки. Я зажал водный паек Нардо, подсказала мне вспышка полусонной паранойи, так что вот немножко призрачного правосудия.

Так со мной бывает, когда я приму слишком много на грудь или чересчур наслушаюсь сказок крысокожих за один присест. После того, как я переполз в другую комнату и отплевался в сточную канаву желтой желчью, ощущение слегка спало. Я отхлебнул немного из одной посудины (видишь, Кэсс? Не так-то много и ушло, так что все это вранье насчет призраков улья) и удержал в себе воду где-то на минуту, а потом и она из меня вышла, тоже подкрашенная желтым. Все это некоторое время ползло по канаве — уклон, который сделали мы с Венцем после моего переезда, был не так хорош, как мог бы — и я был вынужден сидеть и смотреть на нее, пока не набрался сил, чтобы встать и вернуться.

Я подпрыгнул от нового лязга со стороны двери — что-то врезалось в нее с такой силой, что она аж задребезжала. Так ей делать было не положено. Мою первую комнату в Перехламке разграбила троица воров из трущоб, которые забили себе мозги озверином и хотели украсть инструменты. После этого я постарался подобрать себе место с чертовски прочной дверью.

Из коридора послышался грубый крик. Плохие новости. Я посмотрел на себя: сонный, голый, с бодуна, один в комнате с пушкой, которая настолько грязная и побитая, что дала бы осечку, даже если бы у меня было чем ее зарядить, и лазпистолетом с пустой ячейкой. Плохие, плохие новости.

Я судорожно зашарил в поисках одежды. Вот вопрос. Закричать ли, дать им знать, что тут кто-то есть? Это их только подстегнет или наоборот?

— Мы тебя слышим!

Ответ получен. Нет смысла думать дальше. Я уже был одет по пояс. Я посмотрел на сосуды с водой и потратил секунду, чтобы затолкать их за постель.

— Мы слышим тебя! Открывай, шпион, ворюга, ублюдок!

Ворюга? Ну и ладно. Я не стал думать об этом, а сунул руку за расшатанную стенную панель в углу. Огнестрела у меня было всего две штуки, а вот клинков целая подборка. Я узнавал рукоятки на ощупь: стилет, толстый крючковатый нож для свежевания, который я выменял у охотника на пауков, пилозубый нож, который я использовал для оболочек кабелей. Тот, что я взял, был куплен в магазине оружия в Упырьей Излучине и создан по образцу боевого ножа крысокожих — широкий клиновидный рубящий клинок длиной с мое предплечье, утолщающийся к концу, чтобы придать вес удару. Я перебросил его из руки в руку, потом как по наитию взял его в левую, а правой схватил свой фонарный шест. Никто так и не убрал то, что сделал с ним босс падалюг, и мой засапожный нож по-прежнему был туго примотан к его концу длинным сухожилием. Я чувствовал себя крысокожим воином, крадущимся к двери с ножом и копьем в руках и с голой грудью.

Дверь снова лязгнула и задребезжала, и я подскочил. По ту сторону снова послышались голоса, два из них приглушенные, как будто спорящие. Потом еще один, тот, что кричал. Он не стал тише:

— У него вода есть! У них у всех есть! Бесплатная! Идите домой сохнуть и дохнуть, коли хотите! Ты! Фонарщик! Мы знаем, что ты нас слышишь!

Вот как, значит. Я вспомнил следы, которые видел вокруг замка, когда пришел домой.

— Открой, и мы тебя не тронем!

Отчаянные нотки в голосе говорили, что это ложь. Я задался вопросом, долго ли я смогу продержаться. Это был густонаселенный район Перехламка, вдоль этого прохода было много других домов. Сколько времени пройдет, прежде чем придет еще кто-то? Повезет, если начнется драка. Если, конечно, это сейчас не мои соседи пытаются высадить дверь.

По крайней мере, у них, похоже, не так-то много снаряжения. Ничего такого, что бы могло ее вскрыть или взорвать. Но я чувствовал себя таким же голым, и не только потому, что не надел рубаху. Мне вспомнились Сафина и ее бандитки. Маски-респираторы, ремни с запасными боеприпасами, пистолеты, ножи, мешочки с гранатами, шипы для лазанья, пристяжные тросы, приборы ночного видения… Порой мы, жители поселений, забываем, в какие ходячие арсеналы превращаются успешные бандиты.

От этого воспоминания вернулась частица гнева. Не для того я таскался по скверноземью, неоднократно избегая смерти, чтоб меня прикончили в собственном доме. Я скрипнул зубами и повернул лампочку, чтобы погасить ее. Потом я шагнул в сторону от двери, нащупал ногой запирающий рычаг и толкнул его.

После того, как засовы щелкнули и открылись, повисла как раз достаточно долгая пауза, чтобы я успел подумать о всех причинах, почему это решение могло быть ошибкой. Я вдруг вспомнил дымовую бомбу, которая выгнала Тэмм из ее жилища, или тот трюк, который используют крысокожие — засыпают мешочек грызь-тараканов в щели, где затаились враги. Кто сказал, что они зайдут туда, где я могу на них напасть?