Перехламок - Страница 67

Мы организовались. Надо рассортировал то, что осталось от моих и тэмминых инструментов. Он мог достаточно хорошо передвигаться, опираясь на мое плечо и фонарный шест. Мы раздобыли ему лазган, который висел у него на груди: скорострельная ван-саарская пушка с коротким прикладом, самое близкое к старому заказному оружию Нардо, что мог подобрать Товик. Нормальной защиты у Нардо не было, но он обернул вокруг живота длинную полосу бронеткани. Мы были настолько готовы, насколько возможно.

Лгать остальным смысла не было.

— Да, — сказал я. — Началось, я думаю. Будьте готовы. Не могу сказать, что именно произойдет.

Снова послышались перешептывания, и они начали расходиться. К тому времени, как мы с Нардо преодолели половину коридора, толпа растаяла: все ушли к своим домам, лавкам, родственникам, укрытиям и чему бы то ни было еще, что они считали нужным защищать.

Думаете, пожар быстро распространяется по сухому лишайнику? Думаете, чума быстро расползается по перенаселенному барачному району Города-улья? Посмотрите как-нибудь, как быстро по Перехламку расходится слух.

Мы ушли от Кучи и повернули на дорогу Тягачей, что под гигантскими выступами, оставшимися от старых стен Купола. Их лишайниковые леса теперь вымирали, став хрупкими от сухости. Мы двигались к Девятичасовому отстойнику, где жилые норы тесно прижимались к берегам канала и начиналась шестичасовая стена. К тому времени, как мы начали мучительно перебираться через брод из шлакоблоков, на берегах уже началось шевеление. Люди выходили из дверных люков, стояли вдоль троп, вырубленных в склонах из слежавшихся обломков, пристально глядели на нас. У них было и оружие, пистолеты и клинки, но никто не спешил его поднимать, пока я помогал Нардо подняться с брода на лестницу. Дорога к городской стене шла вверх по склону, мы перелезали через крыши домов, когда Нардо понадобилось остановиться и передохнуть.

А пока он отдыхал, опять пошли расспросы. Мужчина с помятым стальным крюком вместо руки, без единого переднего зуба и с грязным подобием красной орлокской банданы на голове, облокотился о стену внизу и окликнул нас. Я слышал, как он передает мои ответы гудящей толпе, собравшейся в узком переулке, откуда мы только что выкарабкались.

Правда ли, что весь Греймплац охвачен огнем? Он так не выглядел, когда я его последний раз видел. Бои, похоже, идут где-то в другой стороне. Правда ли, что Гарм Хелико во главе огромной армии бойцовых рабов и бродяг поднимается вверх по Черной Куче, чтобы сделать себя королем Перехламка? Нет, Гарм Хелико ничего подобного не делает. Уж поверьте мне. Кто захватил власть? Что произойдет с проигравшими, кем бы они ни были? Не знаю. Я даже уже толком не знаю, кто именно сражается.

Толпа не стала целеустремленно расходиться, как произошло возле моего дома. Нардо кивнул мне, и я помог ему подняться на ноги. Мы потихоньку пошли дальше вдоль неровного основания городской стены, оставаясь передохнуть у основания каждого осветительного пилона. Человек в грязной бандане, печально глядевши нам вслед, исчез из виду за скалобетонным выступом.

После длинной плоской полосы, примыкающей к переулкам Высокого купола, там, где щели-ворота, через которые я вывел наружу Дренгоффа, начинался крутой склон, представляющий собой другую сторону груды обломков, что отделяла Высокий купол от Девятичасового отстойника. Там-то мы и обнаружили, что стена все еще охраняется. Мы этого не ожидали.

Потом, когда появилось время, мы поняли, в чем было дело. Стальноголовые сконцентрировали больше сил, чем Разжигатели, и вытеснили Кавдоров с основания Кучи в череде свирепых рукопашных стычек по всему Шарлатауну и в сухом русле Грязноречки. Но Фольк предугадал конфликт раньше, и поэтому лучше расставил своих бойцов: Разжигатели имели свои командные посты на Греймплаце, мостах и городских стенах. Эта стратегия почти что сыграла в пользу Фолька, но нам чуть все не испортила.

Раздался треск, и в склон у наших ног врезалась пуля. Мы с Нардо осторожно пробирались вниз по холму к плоским шестичасовым зонам, в направлении щелей-ворот. От выстрела мы сразу остановились и попытались отступить. Чуть не свалились от того, что ноги скользили в пыли, и мешали друг другу сохранять равновесие.

Это было предупреждение. Кавдорский часовой на стене был уже не тот, как когда я пришел сюда с Дренгоффом, но вооружен он был так же хорошо, и если бы он хотел в нас попасть, то попал бы. Когда он перезарядился и снова навел на нас пушку, я смог ее разглядеть. Она была не городского, а подульевого производства — тяжелый однозарядный стаббер с рычажным затвором, тот, что в норных поселениях называют ружьем. Разжигатель снова уставился на нас вдоль ствола, и я пожалел, что все-таки не сохранил плевучую маску Хетча. Потом часовой оглянулся через плечо, снова посмотрел на нас, снова отвернулся и по какой-то непонятной мне причине нырнул за опору прожектора. Он крикнул нам что-то, чего я не уловил.

— Слышь его?

Я помотал головой. Слух у Нардо был острее моего, но он тоже ничего не разобрал. Но если стена до сих пор охраняется, у нас скоро могут появиться большие проблемы.

Часовой опять приложил пушку к плечу, и я приготовился отчаянно размахивать руками, чтобы он не вздумал стрелять, но тут он наставил ствол куда-то за стену, подождал секунду и выпалил. Мое сердце подскочило в груди.

Мы снова двинулись вниз по склону. Нардо опирался на меня для равновесия, и мы оба неуклюже держали перед собой пустые руки, чтобы показать, что мы не нападаем. Я снова услышал крик и еще один выстрел из ружья. С этого расстояния уже можно было бы разобрать слова, но слов не было — одно отчаяние. Потом послышался визг и треск лазера, и я увидел вспышки от лучей, врезавшихся в металл у головы и плеча часового. Он пригнулся и отступил назад, к краю парапета.